Рассуждения об экономике

Эта часть собрана из отрывков моих книг, посвященным проблемам экономического развития, особенность которых состоит в том, что экономика рассматривается как часть социохолоса

1. Из книги «Эволюционное управление социально-экономическими системами»

Экономика вообще

Экономика любого типа, начиная от «экономики» первобытного племени, экономики древнего Египта и вплоть до экономик США и ЕС, является важной частью тех сложных систем, которые представляют собой человеческие общества. Если отталкиваться от различий между популяциями животных и человеческим обществом, как холосом, то мы обнаружим, что большая часть этих различий производится именно экономикой. Экономика производит все искусственное, что является частью этого холоса: орудия труда, пищу, одежду, жилища, дороги, машины, мосты и так далее.

Производит все, без чего современный человек не может быть «современным», не может быть инженером, программистом, ученым, политиком, финансистом, предпринимателем, строителем или водителем.

В той степени, в которой образование является экономической деятельностью, экономика производит и самого человека, формируя его, как специалиста в одной из многочисленных областей человеческой деятельности.

Но производство любых вещей, включая производство обученного человека, помимо средств производства, основано на некоем предшествующем знании. Чтобы производить каменный топор или станок с компьютерным управлением, надо заранее знать, и что мы хотим произвести, и как это делают. Чтобы произвести из гоминина инженера-схемотехника или врача-окулиста, надо уже заранее обладать суммой знаний и навыков, которые необходимо внедрить в сознание обучаемых людей.

Легко заметить, что «количество знания (идеального)», требующееся для производства вещей, постоянно возрастает с развитием экономики. Но, если количество труда, материалоемкость и энергоемкость производства предметов давно стали объектом внимания экономики, то их информационная емкость все еще остается вне ее поля зрения. В данных экономического развития стран вы, без сомнения, найдете данные о количестве произведенной стали, алюминия и так далее, количестве произведенной электроэнергии, но даже сейчас, в XXI веке, не найдете данных о количестве произведенной информации.

Экономика и эволюционная эпистемология

Один из известнейших философов XX века Карл Поппер писал в своей книге «Эволюцонная эпистемология» (эпистемология – наука о возникновении знания) следующее: «С эволюционной точки зрения теории (как и всякое знание вообще) представляют собой часть наших попыток адаптации, приспособления к окружающей среде. Такие попытки подобны ожиданиям и предвосхищениям. В этом и состоит их функция: биологическая функция всякого знания — попытка предвосхитить, что произойдет в окружающей нас среде. Однако и наши органы чувств, например глаза, тоже такие же средства адаптации. Рассматриваемые с этой точки зрения, они являются теориями: организмы животных изобрели глаза и усовершенствовали их во всех деталях как предвосхищение, или теорию о том, что свет в видимом диапазоне электромагнитных волн будет полезен для извлечения информации из окружающей среды, для высасывания из окружающей среды информации, которую можно интерпретировать как показатель состояния окружающей среды — и долгосрочного, и краткосрочного». (С. 57 – 74)

Конечно, для большинства, назвать глаз или нос «теорией» есть метафора, и не более того. Под теорией принято понимать некую идею, а не орган. Однако на самом деле, все наши теории не являются какими–то бестелесными сущностями. Научные теории записаны чернилами, напечатаны типографской краской, представлены нервными импульсами и молекулярными состояниями наших нейронов. Теории экономики в действительности представляют собой сложные или простые машины, сделанные из бумаги, чернил, нервных импульсов в человеческом мозге, электронов в компьютерах. Все живое существо целиком является теорией о том, что оно способно существовать и воспроизводить себя в данной окружающей среде. Каждый из его органов отвечает какой-то части общей теории, идеального холоса, схемы этого существа, записанной в ДНК и нужной для извлечения подходящей материи из окружающей среды и переделки этой материи в себя и свое потомство.

Взглянем с этой точки зрения на экономику. И тогда окажется, что всякий товар есть теория о том, что он способствует существованию и воспроизведению общества, производящего этот товар.

Более того, организация производственных и коммерческих организаций является теориями об их оптимальном устройстве. Вся организация общества, вместе с его институтами и государственными органами, является комплексом взаимно согласованных теорий (идей), отражающим как рациональные принципы этого общества, так и не основанные на научных знаниях и логике принципы, добытые в процессе исторической эволюции. Завод – это идея. Почему? Потому что люди приходят и уходят, станки стареют и заменяются новыми, а завод остается тем же. Материя протекает, организованность сохраняется.

Чем сложнее организация изготавливаемого предмета (сравним, например, каменный топор и микропроцессор), тем большее количество информации должен использовать изготовитель. Эта информация направляет каждое действие в процессе изготовления. Например, чтобы сделать деревянный брусок нужно сделать всего шесть плоских пропилов. Но для создания гравюры требуются прорезать тысячи канавок сложной формы. Эта работа может быть физически легкой (как работа писца-каллиграфа, такого, какие писали старинные книги, где каждая буква – произведение искусства), но требовать большого количества рабочего времени, причем общественно-необходимого, что подтверждается в процессах обмена, в которых некоторые книги реально на вес золота.

Следовательно, стоимость создается комплексным применением к материи двух элементов – физической работы и сложности, пропорциональной количеству организованности (информации), которую необходимо внедрить в продукт труда. Имеется в виду, конечно, общественно-необходимый труд – воспроизводство предметов, необходимых для функционирования социальной системы и с затратами труда, характерными для данного общества. Это ясно видно и на конкретных примерах.

Рабочий, совершающий большую физическую работу (например, грузчик), может получать оплату, равную оплате рабочего, затрачивающего незначительное количество энергии, но создающего сложные изделия (например, ювелирные изделия). Мастер-кузнец, указывающий легким молоточком, куда ударить, оплачивается выше, чем подмастерье, который бьет в указанную точку тяжелым молотом.

Моя гипотеза состоит в том, что потребность любого производства в человеческом труде имеет две компоненты – это потребность в физической силе, в механической работе и потребность в организации материи с целью ее использования человеческим обществом, с целью включения организованной по-новому материи в тело общества. Чем более сложные преобразования материи в процессе человеческого труда требуется совершить, тем больше организационная компонента в общем количестве труда.

Что происходит с появлением механической энергии, замещающей физическую работу? Естественно, в рыночном обществе падает стоимость соответствующего по количеству физического руда.

Нанимать для подъема кирпичей на небоскреб сотни человек, которым нужно питаться дорогой органической пищей, невозможно, если существуют краны, совершающие ту же работу с помощью дешевого электричества. Физический труд вытесняется и перемещается туда, где он связан с одновременным требованием некоторой сложности, недоступной примитивным механизмам. Например, даже работа грузчика на складе недоступна простым машинам из-за того, что содержит определенный компонент сложности. Нужно взять не какой попало ящик или мешок, а определенный, и переместить его в определенное место зачастую по сложной траектории. Если бы нужно было просто разом переместить все содержимое склада, то с этим справился бы и бульдозер. Хотя умные роботы для складов уже разрабатываются…

В процессе труда человек участвует в воспроизводстве общества в целом. Но органическое строение общества технологического типа постоянно изменяется в сторону роста искусственной части общественно-экономической системы, что выражается и в изменении пропорции материи и энергии, затраченной на воспроизводство артефактов и непосредственно человека. Если холос (целостная система) общества в давние времена почти полностью состояла из людей, даже если принимать во внимание только массу вещества, с небольшой частью искусственных предметов (примитивных орудий, одежды), то в настоящее время масса искусственной части социохолоса во много раз превышает массу собственно человеческую. Пропорционально растут и расходы труда на расширенное воспроизводство этой искусственной части. Значительно больше энергии и информации используется сегодня на создание машин, домов, дорог, коммуникаций современной страны, чем непосредственно на поддержание жизни небольшого биологического организма вида homo sapiens. Сельское же хозяйство в основном ориентировано на удовлетворение биологических потребностей человека (в том числе, и не связанные с питанием – лен, хлопок, кожа и т.д. используются, в основном, для производства одежды и белья); поэтому, вместе с сокращением доли людей в социохолосе, сокращается и доля сельского хозяйства в экономике.

Казалось бы, экономическая эволюция и, тем более, эволюция научных идей следуют иным путем, нежели эволюция животных, путем сознательного конструирования новых товаров, новых форм производственных организаций, новых технологий, способов организации труда, новых теорий и так далее. Но вот в чем дело – все это происходит в условиях очень сложной внешней среды. Для того, чтобы безошибочно сконструировать новую организацию фирмы, необходимо предвидеть, как она будет существовать в реальном мире, то есть, предвидеть реакцию внешней среды, которая в значительной степени состоит из других фирм, не менее сложных чем она. А руководство фирмы имеет средства предвидения, даже меньшие, чем потенциал всей фирмы в целом, поскольку не может занять планированием весь персонал фирмы, оторвав его от производственного процесса. Р. Коуз назвал это «ограниченной рациональностью», имея в виду, что никто не имеет достаточной информации и достаточных возможностей по ее обработке для того, чтобы принять истинно оптимальное решение на рынке, будь это приобретение телевизора или целой компании.

В сто и тысячу раз хуже обстоит дело со сложными товарами и проектированием организаций. Специалистам известно, что на каждый успешный новый товар создается несколько моделей, которые несут создателям убытки. Где керамический двигатель для автомобиля, где знаменитые в свое время процессоры Zilog и Motorola, которые тоже пытались выйти на рынок 16 и 32-разрядных устройств, где бытовые видеомагнитофоны Betacam, где разрекламированная линия компьютеров Lisa? Почему одни конструкции остаются и заполняют рыночное пространство, как осталась система Windows, а другие исчезают, несмотря на вложенные в них огромные средства, как OS/2 фирмы IBM?

При внимательном изучении истории открытий и изобретений оказывается, что так же, как история жизни на Земле изобилует исчезнувшими видами, история науки помнит множество отвергнутых теорий, а история техники – множеством отвергнутых изобретений. Причем создавали их отнюдь не глупые люди, пользуясь логикой и всем комплексом имеющихся знаний. Например, изобретатели, работавшие в эволюционной линии дирижаблей. Применялись новые сверхлегкие и прочные материалы, негорючий гелий заменил водород, были изобретены экономичные винты большого диаметра – но ничто не помогло этой линии удержаться в соревновании с линией самолетов.

Оказывается, что порождение нового в конечном счете принципиально случайно, по той причине, что мир в целом всегда сложнее любого «изобретателя», будь это биологическая мутация, человек или некая организация, даже целое государство. Изобретатель может продумать конструкцию так, чтобы она была работоспособной, но никакой изобретатель не в состоянии предвидеть судьбу этой конструкции в человеческом обществе, вот почему в эволюционном смысле, как порождение эволюционных линий, творчество человека столь же случайно, как творчество природы в биологической эволюции.

Эволюция – это всегда эволюция идей, конструкций систем, которые возможно создавать из материи. Только живая материя реализует свои конструкции размножением и ростом организмов, а общество реализует новые идеи искусственным преобразованием и организацией в нужные системы живой и мертвой материи. Поскольку никакая сложная конструкция не возникает на пустом месте, всегда имеется некая история этой конструкции, история наследования, поиска вариантов и усложнения этой конструкции, будь это устройство организма, машины или человеческой организации. Идей всегда слишком много. На реализацию всех не хватит всей материи во Вселенной, поэтому между идеями всегда идет дарвиновское соревнование за обладание материей.

Если эволюция в биологии – это изменение организации тела животных, то на уровне общества – это изменение организации общества и его подсистем. Например, новая организация войска, или внедрение конвейера в промышленности. Введение избирательной системы и представительства. Производство двигателей или внедрение земледелия также является изменением организации общества, изменением системы связи людей друг с другом и средствами производства.

Но, в отличие от биологического уровня, модели новых комбинаций создаются сначала в сознании людей. Там же проигрываются предполагаемые сценарии поведения и деятельности новых комбинаций в жизни, во взаимодействии с другими подсистемами общества, окружающей средой и другими обществами. Здесь следует отметить, что в сложных случаях – таких, как проектирование нового крупного предприятия – модель создается в виде распределенной когнитивной модели, в сознании множества людей, специалистов, занимающихся разработкой частей общего проекта, и значительная часть модели хранится во внешних носителях – чертежах, текстах, таблицах, в компьютерных базах и моделях.

Проблема безошибочного проектирования состоит в соотношении сложностей. Для того, чтобы безошибочно выбрать наилучший вариант, необходимо создать точные модели всех возможных сценариев развития (а сколько их? кто знает все возможное?) и «прогнать» их в реальной обстановке, вычислить возможные реакции на такое свое изменение со стороны всех окружающих обществ. Поскольку окружающие общества не проще нашего, ясно, что никаких вычислительных моделирующих ресурсов нашего общества на это не хватит. Их не хватит даже на моделирование вариантов нашего собственного развития, без учета реакции соседей – потому что все общество всегда сложнее той своей части, которая пытается его моделировать.

Методы ускорения эволюции

Что же делать? Да, безошибочная эволюция невозможна. Но возможно добиться того, чтобы вероятность успешного развития была максимальной, большей, чем у конкурирующих обществ. А для этого необходимо иметь наиболее развитую систему моделирования будущего, систему предвидения. Эта система должна состоять из множества специалистов разных профилей – социологов, политологов, технологов, экономистов, историков, медиков, физиков и химиков – всех не перечислишь – объединенных компьютерной сетью и системой групповой работы.

Дополненная искусственным интеллектом в качестве помощника людям, а также базами данных и знаний, цифровыми двойниками своего объекта управления (предприятия, города, региона, страны).

Это должен быть коллективный субъект, система распределенного мышления.

Каждый специалист высокого класса имеет в голове уникальную модель мира, набор моделей всех объектов, относящихся к его роду деятельности. При обсуждении возможных вариантов развития он может моментально дать обоснованный ответ на сложнейшие вопросы, в то время как кому-то другому потребуются недели и месяцы поисков информации и ее изучения. Для того, чтобы знать, к какому человеку по какой проблеме обращаться, составляются компьютерные «карты знаний».

Конечно, для решения важнейших задач подобные коллективы создавались и создаются, но дело в том, что система взаимодействий в таком коллективе, роли отдельных людей, языки общения разных групп друг с другом, архивы информации, набор полезных математических моделей и пр. создается годами, поэтому для государственного и регионального управления необходимо иметь постоянно действующую систему такого рода.

Эта система представляет собой, по сути, живой организм, который надо «выращивать» и который быстро умирает при прекращении работы; чтобы возобновить работу, приходится его «реанимировать», что не может быть сделано очень быстро. За время промежутка часть людей уедут или не смогут работать по другим причинам, с ними будет потеряна часть общей «нейросети».

Из кибернетики известно, что, чем сложнее управляемая система, тем сложнее должна быть управляющая. [Ляпунов А.А. В чем состоит системный подход к изучению реальных объектов сложной природы? // Системные исследования. Ежегодник. Наука, М., 1972 г., – С. 5 – 17] Простой социальной системой первобытным племенем, например) может управлять один человек, но для управления современным городом или регионом нужна уже группа людей, организованная в управляющую систему.

***********************

2. Из книги «Компаративная экономика и теория модернизации»

Культура и тело общества

Большое общество, такое как большое (более 50 млн.) современное государство является очень сложной материальной системой. Холос государства включает его территорию вместе с природными богатствами, народы государства, инфраструктуру: дороги, города и поселения, электростанции и линии передач, поля, шахты, морские и речные порты и многое другое: все не перечислить. Оно включает таже биологические элементы: самих людей, культурных животных и растения, природу (леса, степи, животных и пр.) своей страны.

Это самовоспроизводящаяся система: если природа более или менее воспроизводит себя сама, то все остальное должно воспроизводиться за счет организованной деятельности людей. Но для воспроизведения где-то должны храниться идеи всего воспроизводимого: схемы, принципы устройства, знания, чертежи, рисунки, описания… От устройства глиняного кувшина до реактивного самолета, от выкройки ситцевого платья до плана города, от организации бригады сельских строителей до организации армии государства.

Все вместе это входит в культуру общества, и у каждого общества эта культура своя.

Наиболее сложными системами идей, известными нам, являются на сегодня культуры больших человеческих сообществ (народов). Иногда культуры нескольких народов настолько близки и синергетичны, проникают друг в друга за счет общей религии, литературы, музыки, материальных обменов и прочего, что образуют общую цивилизацию.

Следовательно, культуры – это такие идеальные (организационные) системы, отдельные элементы которых «подогнаны» и приспособлены друг к другу в процессе многовековой жизни этих народов. Например, культура войны связана с моральными установками. Культура ведения сельского хозяйства связана с культурой учета времени. Культура танца связана с культурой музыки, физика связана с математикой и так далее. Культура – это органическая система идей: знаний, умений и информации.

Так же, как в состязании научных идей важнейшую роль играют научные сообщества, в состязании сценариев реконструкции общества важнейшую роль играют коалиции интересов. ,

Поэтому конкуренция между комплексами идей имеет, чаще всего, вид многоуровневого отбора, когда отбор форм нижних структурных уровней идет при сохранении форм более высоких уровней.

Рис. 1. Иерархия уровней опосредованного отбора

Соревнование человеческих обществ друг с другом имеет характер, сходный с соревнованием биологических генотипов. Только вместо ДНК у них культура, включающая в себя, кроме многого другого, схемы, устройство, организацию – в общем, идеи всех артефактов и организаций, которые оно должно воспроизводить снова и снова чтобы оставаться собой. Большая часть истории человечества (более двух миллионов лет в сравнении с последними двадцатью-сорока тысячами лет) протекала в условиях очень небольшой заселенности Земли людьми. Это был экстенсивный тип развития, когда люди расселялись по территории Евразии, куда они вышли из Африки.

При этом соревнование племен шло именно за скорейшее овладение территориями охоты и собирательства. По всей видимости, вооруженные конфликты между племенами были достаточно редкими. Конкуренция между ними шла по линии экстенсивного расширения: роста численности племени и захвата пространства. Но этот рост прямо зависит от того, насколько эффективно племя умеет преобразовывать материю окружающей природы в свою собственную, что означает оформление этой материи в соответствии со своей структурой. А эта эффективность от структуры как раз и зависит.

От того, как племя организуется для охоты. От того, какое оружие умеет делать. От того, как умеет сохранять в общественной памяти свои открытия. И как разрешает конфликты внутри племени, как сохраняет своих людей. То есть, зависит от культуры племени.

В результате возникает процесс, которым можно назвать опосредованным многоуровневым отбором идей.

Каждый из уровней является одновременно основой и областью деятельности для высшего. Успешность этой деятельности ведет к тому, что практическая деятельность сохраняет эффективные виды и структуры деятельности, а эти виды поддерживают (или нет) соответствующие теоретические (когнитивные) структуры, благодаря чему и

Идеи играют роль

Идеи играют колоссальную роль в человеческом обществе. В сущности, вся конструкция общества записана в идеях. Если устройство живого организма, то, какие у него лапы, зубы, скелет, желудок, мозг, какие молекулы белков, как сделаны клеточные мембраны и так далее, записано в ДНК, то устройство человеческого общества (как сделан каменный топор, копье, юрта, лодка, как строят крепости, самолеты, электростанции, как устроена армия, фабрика, университет, парламент) – все это записано в виде идей, хранящихся в человеческих головах или книгах.

Сумма (надбиологических) идей общества – это культура общества. Хотя много справедливого в следующем мнении: «…что такое культура? Вопрос так и остается открытым, если учитывать, что предложены сотни ее определений», я буду придерживаться положения о том, что культура – это органическая система всех идей общества. Если будет утеряна культура (сумма знаний), то есть, стерта память людей и уничтожена информация на искусственных носителях (в книгах и компьютерах), то при полной физической сохранности материальной части социальной системы (людей, строений, машин и т.д.) она перестанет работать. Стада (именно стада, а не толпы) антропоидов будут бродить среди зданий, лишенных тепла, электричества и воды, и стремительно вымирать. Общество без суммы своих знаний подобно компьютеру без операционной системы и прикладных программ, который становится бесполезной железкой.

Конечно же, знания, идеи общества, в физическом смысле (но не с точки зрения науки физики – физика формами и организованностью не занимается ) являются организацией каких-то (не известных в достаточной степени) биохимических элементов в нейронах (перемещением органических молекул, ионов, изменением их состояний) и организацией вещества (например, краски на бумаге, электронов в памяти компьютеров или намагниченных участков на жестких дисках).

Суть дела в том, что эти организованности за счет своего движения в материи могут изменять организацию вещества, почерпнутого из окружающего мира. Так, если в клетках мозга запечатлен образ лука или каменного топора, то этот образ может вызвать организованное движение тела человека с тем, чтобы найти подходящие ветки, жилы, камни, обработать их, придавая им заданную форму, и соединить в виде требуемого орудия. Так же можно рассмотреть и движение организованности от какого-нибудь

чертежа и текстового описания в мозг человека, а затем в организованное действие по управлению машинами. Впрочем, сейчас описание нужных деталей и даже целых узлов может храниться в памяти обрабатывающих центров и автоматических линий, перенося идеи из памяти в материю без участия человека.

В понятие культуры входит и материальная культура, то есть, совокупность искусственных предметов (артефактов), созданных людьми, начиная от произведений искусства, статуй, картин и прочего, и кончая обычными инструментами, от копья до лазера. Во всех этих предметах их идея реализована в материальных формах, в организованности материи, которая от идей в мозгу отличается тем, что не может самостоятельно «оторваться» от своего носителя и приобрести движение.

Но человек, изучив артефакт, может извлечь эту идею, придать ей движение и воспроизвести в новой материи. Если это был артефакт, созданный иной культурой, после изучения и освоения в понятиях воспринимающей культуры (на ее языке), идея этого артефакта входит в воспринимающую культуру. Так русские позаимствовали у сибиряков пельмени, а у Запада – пушки.

Попытаемся понять, за счет каких процессов изменяется и развивается культура. Понимание многих эволюционных процессов упрощается, если рассматривать их в начальные периоды их развития, когда они сравнительно просты. В эти периоды можно «подглядеть» ряд общих принципов и закономерностей, которые трудно увидеть в сложном сплетении взаимодействий и элементов развитых форм. Если посмотреть на историю человечества, то мы обнаружим, что за два с лишним миллиона лет, со времен австралопитеков, предки людей только усовершенствовали обработку нескольких примитивных орудий, не создав принципиально новых. Резкое ускорение развития культуры происходит вместе с переходом от охоты и собирательства к животноводству и земледелию, что происходило практически одновременно, хотя по-разному для разных типов общества. Так, в связи с недостаточным плодородием занимаемых территорий, ряд северных и степных народов или задержался на несколько веков с введением земледелия, или до сих пор им не занимается. Первыми животными, которые одомашненными человеком, были собаки. Это произошло еще до возникновения земледелия; археологи датируют наиболее древние скелеты собак, найденных в местах древних стойбищ, тридцатью тысячами лет. Козы, коровы, овцы, лошади были одомашнены в период от 10 до 3 тысяч лет до нашей эры. Следует заметить, что одомашнивание животных переводило на человека большую часть забот об их пропитании, что синергетически связано с земледелием и умением хранить зерно и другие продукты сельского хозяйства.

Лишь примерно в последние десять тысяч лет (точные даты неизвестны) развитие материальной культуры и соответствующее развитие сферы идей получило большое ускорение. Земледелие потребовало создания целого комплекса новых орудий (лопата, мотыга, соха), создания культуры севооборота, культуры селекции растений, культуры хранения и переработки урожая.

Всего за несколько тысяч лет возникли города и государства. В это же время были открыты металлы и созданы металлические орудия. Была создана письменность, причем, видимо, одновременно в нескольких центрах цивилизации.

В значительной степени процесс культурной эволюции протекает подобно биологической эволюции – в сравнительно случайных отклонениях и запоминании удачных идей. Г. Кастлер писал: «Следует подчеркнуть, что возникновение информации из шума - это совсем не то, что обнаружение информации, замаскированной шумом, например при выявлении ранее не известной закономерности. … Запоминание случайного выбора служит механизмом создания информации, и по своей природе этот механизм совершенно отличен от механизма обнаружения информации. … Запоминание случайного выбора - это обычный способ возникновения информации» (выделено мной).

Древний человек не рисовал чертежи каменного топора перед тем, как сделать его. Этот процесс именно был, главным образом, именно «запоминанием случайного выбора». Первыми орудиями были любые подходящие палки и камни, которые можно найти повсюду, использование которых наблюдают биологи и у современных обезьян. То есть, использование необработанных камней – это еще не человеческая активность. И лишь затем, когда некому палеоантропу случайно попался камень с острым сколом, он запомнил, что таким камнем удобнее раскалывать кости или орехи. Может быть, этот предок человека некоторое время таскал с собой такой удобный камень. Потом потерял, нашел другой, похожий.

И только гораздо позже он стал специально раскалывать камни. Поскольку камни раскалываются очень случайно, в этом процессе были выработаны и усвоены культурой (не отдельного человека, но племени в целом) различные виды орудий, которые различают археологи – рубила, скребки, топоры. Не просто было и подобрать материал для орудий; наверняка, сначала инструменты делались из любых попавшихся камней, и только опыт (запоминание удачного выбора) привел к закреплению знаний о том, что хорошие инструменты получаются из кремня и обсидиана. Но, будучи открытыми, идеи конструкции орудий и выбора материалов для них, сохранялись в коллективной памяти тысячелетиями. Известны случаи, когда орудия из обсидиана находили за сотни и тысячи километров от ближайших месторождений – так далеко доставляли сырье или готовые орудия наши древние предки. Судя по сходству орудий по всей территории соединяющихся континентов – Африки и Евразии – разные племена охотно заимствовали друг у друга типы орудий и способы обработки. Сравнение своих технологий с технологиями соседнего племени, сравнение организации охоты, организации временных поселений и так далее, были своеобразной «компаративной экономикой» каменного века.

Таким образом, культура прирастала в доисторические времена очень медленно, по крупицам. И только в конце неолита, около десяти тысяч лет назад, произошла «неолитическая революция», когда развитие культуры и человечества значительно ускорилось. За несколько тысяч лет, примерно с 13 до 8 тысяч лет до н.э., что очень недолго в сравнении с миллионами лет эволюции произошли несколько важнейших культурных событий.

Самое главное – люди перешли от т.н. «присваивающей» экономики (собирательства и охоты, когда пища добывается, в основном, во внешней по отношению к обществу природе), к земледелию и животноводству. Такое изменение экономической основы жизни общества привело к необходимости изменить старый, кочевой образ жизни, когда люди переходили с места на место в погоне за природными источниками пищи, на оседлый, который диктовался привязанностью к полям и хранилищам урожая.

Первыми были одомашнены из растений пшеница, горох, оливковое дерево, а из животных – овцы и козы. Это произошло около 8,5 тыс. лет назад в Юго-Западной Азии народами, из которых возникла затем цивилизация шумеров. , Переход к сельскому хозяйству и строительству постоянных поселений немедленно потребовал создания многочисленных новых орудий труда, разнообразие которых в несколько раз превышало необходимое для охоты.

Очень быстро вслед за земледелием возникли первые города. С системной точки зрения, город является системой более высокого уровня, чем отдельное жилище, это не беспорядочное скопление домов, а организованная структура, имеющая улицы, площади, центр и окраину, зачастую огороженное стеной.

Происходила специализация труда, возникли профессии – воины, каменщики, кожевенники, оружейники, пивовары и так далее. Каждая профессия требовала системы специальных знаний. На место племени приходил город-государство, в котором было на порядок больше людей и более сложная социальная иерархия, чем в племени. Культура быстро усложнялась, причем многократно. Вслед за возникновением городов, через одну или две тысячи лет, возникла письменность. Письменность была необходима для усложнившегося общества, где требовался учет имущества, учет обменов между людьми, в котором царь должен посылать приказы удаленным за сотни километров подчиненным.

Но, возникнув, будто бы средство для записи устного языка, письменность стала важнейшим системным элементом культуры, придавшим новый импульс ее развитию. Невозможно представить себе накопление современного культурного багажа человечества без письменности. Без нее невозможны были бы ни литература, ни наука. Все знания об истории строились бы на устных преданиях.

В конечном счете, накопление знаний и информации в обществе с использованием письменности, ведет к такому росту культуры, которое становится основой сначала городских аграрных, а затем промышленных, цивилизаций.

Отбор артефактов

Я уже писал, что невозможно проектировать (а, значит, и эволюционировать) безошибочно. Почему? Потому что мир сложен, а наши способности к моделированию ограничены. Наверно, можно спроектировать близкий к идеальному чайник или смартфон. Не такие уж это сложные системы для современных суперкомпьютеров. Но дело в том, что эксплуатироваться они будут в условиях намного более сложной и непредсказуемой социальной среды.

Вот пример. Это битва стандартов на видеодиски HD-DVD, основным разработчиком которых выступала Toshiba, и Blu-Ray фирмы Sony. Обе разработки были работоспособны, так что дело не в ошибках изобретателей. На сегодня победил формат Blu-Ray, в основном благодаря тому, что на него сориентировался Голливуд – основной производитель фильмов в мире.

Toshiba потратила более 150 млн. долларов на разработку носителей и считывающих устройств HD-DVD. Конечно, они предполагали вернуть инвестиции за счет реализации дисков, устройств чтения и лицензий на их производство. Но «человек предполагает, а бог располагает».

Лет тридцать ранее совершенно аналогичная битва разразилась между стандартами на видеокассеты VHS и Betamax. Победил VHS компании JVC, хотя Betamax и был более совершенным технически.

Если смотреть на введение новых видеостандартов, как на значительные мутации, мы можем видеть следующее: абсолютно рациональные устремления больших команд ученых и инженеров, поддержанных огромными финансовыми ресурсами, и направленные на достижение определенных целей, завершаются их разгромом и поражением. Тут можно напомнить и знаменитый QWERTY-эффект, состоящий в том, что существует более удобное расположение клавиш на латинской клавиатуре, чем известный стандарт QWERTY. В 1936 г. американский изобретатель Август Дворак изобрел другое расположение букв, основанное на частоте их встречаемости в текстах. Было экспериментально доказано, что машинистки работают на 20-40% быстрее, чем на стандартных клавиатурах, но мир так и не отважился перейти на эти клавиатуры. Так мы видим закрепление в технической традиции неоптимального устройства, схемы, идеи.

Если биологические мутации случайны (думаю, не абсолютно – некоторые мутации, например, окраски, встречаются гораздо чаще, чем, например, изменение количества конечностей, то есть, уже природа чаще экспериментирует в одних направлениях, чем в более важных для жизни; видимо, некоторые важные последовательности ДНК или дублированы, или имеют более прочные молекулярные структуры), то изменения культуры очень сильно направлены. Например, тысячи инженеров пытаются увеличить КПД двигателей и снизить их шум, но никто не работает над снижением КПД или повышением шума. В то время, как в живой природе мутации, снижающие приспособленность, намного чаще, чем повышающие. Эту тенденцию можно изобразить следующим образом (Рис. 2.2), где стрелки изображают направления мутаций (изменчивости) от оригинала (центр). Длина стрелок пропорциональна вероятности мутаций в обозначенном направлении. Если вероятность мутации в любом направлении от исходной конструкции равновероятна, можно говорить о ненаправленной изменчивости. Если вероятность различна, можно говорить о «спектре мутаций».

Сужение спектра мутаций в культурной изменчивости в сравнении с изменчивостью биологической имеет чрезвычайно большое значение. Дело в самих принципах эволюции сложных систем.

Рис. 2. Спектры ненаправленных и направленных мутаций Здесь одно из двух. Или мы можем безошибочно сконструировать новую, лучшую в некотором измеримом отношении, систему. Тогда ее можно, скажем так, «пустить в серию» без предварительных проверок и доводки (напоминаю, что эта новая система, в общем случае, может быть новым живым существом, новым изделием или даже новым типом государства). Или можем ее сконструировать, но при этом есть существенная вероятность, что эта система не будет работать так, как предполагалось. Первый случай – это конструирование достаточно простых и хорошо изученных устройств, которые можно рассчитать на компьютере с очень малыми ошибками. Во втором случае невозможность безошибочно рассчитать не означает невозможность изготовить. Тут идут известным, веками проверенным путем – делают опытный образец и испытывают. Дорабатывают неудачные элементы, и снова испытывают. Если процесс нужно ускорить, делают параллельно несколько вариантов.

С точки зрения теории информации, в этих экспериментах мы снижаем неопределенность, которую имеем из-за невозможности точно рассчитать будущую систему. То есть, построить ее идеальную модель. Вместо этого мы строим реальные модели, задавая вопросы Природе. Как если бы мы могли спросить ее по телефону по поводу разных вариантов проектируемой системы, разработанных в виде компьютерных моделей:

• Природа, годится модель «А»?

• Нет
• Модель «Б»?
• Нет
• Модель «С»?
• Да
• Хорошо, значит, делаем модель «С»

В силу эквивалентности (с точки зрения движения идеального) организованностей материи как в виде структур в памяти компьютера, так и в виде материальной структуры реальных моделей, эксперименты с опытными образцами и с математическими моделями принципиально не отличаются друг от друга, если не считать того важного обстоятельства, что реальные модели взаимодействуют с природой автоматически, а вот обеспечить неискаженное взаимодействие с природой мысленной или компьютерной модели достаточно проблематично. Мысленная модель обычно проверяется на соответствие природе через человеческое и социальное (экономическое) действие. Результат действия является ответом, часто – дорогостоящим (разорение предприятия, гибель государства).

Чем сложнее эволюционирующая система, тем менее достижимо безошибочное конструирование, тем больше возможных вариантов новой конструкции. Я не могу сейчас дать строгое математическое обоснование, но ясно, что количество возможных вариантов связано с количеством элементов системы очень быстро возрастающей функцией, типа факториала или числа перестановок из N по M, где N – общее количество элементов эволюционирующей системы, а N – количество элементов, подвергающихся модернизации (замене или соединению в другом порядке).

Поскольку эти функции очень быстро растут с увеличением количества элементов в системе, так же быстро растет количество необходимых экспериментов для снятия неопределенностей эволюции. В биологической эволюции «эксперимент» - это каждая особь с мутацией генотипа. С точки зрения накопления информации в генотипе эволюционирующей популяции, количество экспериментов и поток поступающей информации пропорционален количеству особей и плодовитости этой популяции.

Здесь имеется определенный парадокс. А именно, чем менее развит биологический вид, тем больше, как правило, его плодовитость. В то же время высокоразвитые животные имеют немногочисленное потомство и, одновременно, большую продолжительность жизни (сравнить, к примеру, лягушек и львов). То есть, количество экспериментов в единицу времени сокращается на несколько порядков. Неизбежно снижение скорости эволюции.

Как же обеспечить дальнейшее развитие? Жизнь нашла свой ответ – сужение спектра мутаций за счет полового подбора, на роль которого указал Дарвин. С точки зрения развития видов его действие состоит в том, что наиболее сильные и здоровые особи получают преимущество на стадии репродукции.

Этот этап эволюции является переходным к тому, что изображено на рис. 2 справа (эллипс вместо круга). Можно изобразить спектры мутаций в виде двухмерных функций (Рис. 3), где P – вероятность мутации в направлении W, а W – угол вектора в пространстве мутаций (следует иметь в виду, что в действительности это пространство многомерно). На правом рисунке изображен случай, когда вероятности реализации новых систем, идеи (проекты, генотипы) которых имеются, не равны друг другу, а имеются «предпочитаемые» версии.

Рис. 3

Широкий и узкий спектры мутаций

Рис. 4

Узконаправленные мутации

На рисунке 4. показан вариант узконаправленных мутаций, характерный для культурных процессов (проектирование устройств, организаций, законов, идеальных систем, таких, как наука или религия). Видно значительное снижение числа нужных экспериментов (площадь фигур) по сравнению с широким спектром (Рис. 3)

До какой степени вообще возможно сузить спектр мутаций, количество неудачных экспериментальных моделей, товаров, реорганизаций фирм, недействующих законов, бесполезных социальных революций? Это зависит от информационных возможностей моделирующей системы. От объема памяти и быстродействия, от программного обеспечения. Чем более точные модели проектируемой системы и той среды, где она будет использоваться, мы сможем создать, тем меньше вероятность неуспешности экономического продукта.

Чтобы заранее, до эксперимента, оценить успешность создаваемой системы, необходимо смоделировать не только эту систему, но ее действие в той среде, обстановке, окружении, в которой она должна действовать. Значит, нужно дополнительно иметь модель окружающей среды. Это возможно, если мы имеем достаточно мощную моделирующую систему (имея в виду объем памяти и производительность) и достаточно полную и точную информацию об этой окружающей среде).

Но есть особый случай, когда система должна моделировать свою собственную эволюцию. Прогрессивная эволюция связана с усложнением систем. Высшие животные сложнее, чем появившиеся ранее. Они имеют более развитую нервную систему, терморегуляцию, у них в десятки и сотни раз больше клеток в головном мозге. Современное общество во много раз сложнее средневекового, а то сложнее первобытного.

Поэтому, настроенная на прогрессивную эволюцию система должна в качестве своего проектируемого будущего состояния иметь нечто более сложное, чем в момент проектирования и моделирования. Это особенно сложно для сверхсложных систем, таких, как наше государство-цивилизация. А, поскольку средством моделирования выступает она сама, то в принципе не может смоделировать будущую систему полностью и абсолютно точно. Тем более, у нее не остается возможностей на моделирование внешней среды, которая может быть еще более сложной. В том числе потому, что включает другие конкурирующие системы (фирмы, государства, цивилизации).

Каков выход? Выращивать мощную внутреннюю подсистему проектирования будущего. Включающую, прежде всего, самых разнообразных специалистов самого высокого уровня, начиная от философов, включая историков, политологов, социологов разных направлений, культурологов, ученых естественно-научного профиля (потому что эволюция современного общества – это в первую очередь эволюция сложнейших технологических систем) и других специальностей; все сложно перечислить. Предугадать самые перспективные направления исследований очень трудно (искусственный интеллект? квантовые вычисления? холодный термоядерный синтез? робототехника?) но ошибка может иметь колоссальную цену.

Эти люди не должны быть некой толпой специалистов, им нужно научиться понимать друг друга и синхронизировать свои знания, часто противоречащие друг другу. Одно это является огромной научной проблемой.

Кроме собрания людей, нужно их обеспечить мощной информационной средой. Доступ к библиотекам, книгам, журналам и др. Системы поиска, в том числе, семантического и с использованием ИИ. Системы моделирования (цифровых двойников) для объектов разного типа, от технических до биологических и социальных.

Системы поддержки принятия решений. Системы научной коммуникации, включая поиск онтологий. Должна работать социология знаний, которую нужно продвинуть вперед всей планеты.

Эти технологии нужно разрабатывать и с возможностью масштабирования для управления развитием средних и малых социально-экономических систем: предприятий, поселений, регионов, государственных и общественных организаций.

---